Национальная Академия Наук Азербайджана

Вам доводилось любоваться цветами, названными в честь современников-ученых? В честь кинодив, политиков, генералов - наверняка, но именем людей, корпящих в лабораториях? Я такое чудо встретила первый раз в Баку. И потому, расшифровывая диктофонную запись беседы с Тофиком Нагиевым - вице-президентом Национальной академии наук Азербайджана (НАНА), вспоминала то выражение его моложавого интеллигентного лица, то багряно-бордовые упругие лепестки розы его имени. Поводом для встречи был, конечно, не цветок. Хотя накануне, увидев в Центральном ботаническом саду НАНА четыре разные розы имени азербайджанских ученых, мы, журналисты “Поиска”, были впечатлены таким уважительным отношением к деятелям науки.

Поводом для встречи стало то, что этим летом исполнилось полвека со дня создания Главной редакции первой Национальной энциклопедии Азербайджана, и эту дату, несмотря на то что она из советских времен, в республике торжественно отметили. Орденами, медалями и почетными званиями наградили почти 30 сотрудников Научного центра “Азербайджанская национальная энциклопедия” - преемника той редакции. За что? За то, что коллектив НЦ АНЭ подготовил за последние 12 лет почти треть намеченных к выпуску томов Национальной энциклопедии: планируется издать 20, пять уже увидели свет, шестой существует в сигнальном экземпляре. А главное - выпущен специальный тематический том “Азербайджан”. На родном языке республики, на русском и вот-вот появится тираж на английском. Первый в истории Азербайджана, соответствующий мировым стандартам достоверный научный информационный источник сведений о республике.

Где-то в 1970-х годах, рассказали нам в Музее энциклопедии, попытка собрать представленные сейчас в спецтоме материалы в рамках Большой советской энциклопедии закончилась тем, что тираж буквы “А” по идеологическим соображениям уничтожили. Поэтому нынешняя книга “Азербайджан” - гордость редакции: теперь это “авторитетное и фундаментальное”, как сказал президент Ильхам Алиев, издание можно найти практически в любой библиотеке республики, госучреждении, в семьях десятков тысяч жителей страны и за рубежом.

Руководит НЦ “Азербайджанская национальная энциклопедия” Тофик Нагиев, ученый с мировым именем в области химии. Потому, встретившись с ним, мы поинтересовались:

- Легко ли естественнику управляться с гуманитарным делом - составлением энциклопедии?

- Когда меня пригласили возглавить Энциклопедию, давайте коротко так называть наш научный центр, - предложил Нагиев, - я, признаться, был обескуражен. Но мне объяснили, почему выбирают естественника: гуманитарии склонны давать комментарии ко всему, что видят. Гуманитариями и их витанием в облаках уже были пресыщены, искали более приземленного, опирающегося на точные сведения ученого. Ведь смысл энциклопедии - представить только голые факты, без интерпретаций и оценок, которые могут меняться в угоду власти или в связи с поступлением дополнительных данных. Мы принципиально, как принято в лучших энциклопедиях, не даем прогнозов, не представляем в статьях спорных точек зрения. Тут нет экзотики, только свод сведений из достоверных источников, прежде всего государственных архивов. Например, тематический том “Азербайджан” впервые вобрал в себя все события, которые свершались на этой земле с древних времен по сегодняшний день. Но при этом каждая тема сопровождена списком литературы. Хотите уточнить, расширить кругозор, вникнуть в детали? Обращайтесь к указанным материалам. Эта работа - новая, не имеющая аналогов страница в истории духовного развития нашего общества, его культуры, свидетельство того, что азербайджанцы как этнос достигли высокого уровня развития и самопознания и что мы в состоянии сознательно определять свое место среди других народов мира. У спецтома порядка 260 авторов, и они рассчитывают, что издание поможет нашим гражданам увидеть свои корни и перспективы развития. Считаю, что после Конституции - это вторая важнейшая книга Азербайджана.

- А кто авторы? Просто было их собрать в команду?

- Две трети - исследователи из НАНА. А вот редакция... Когда я сюда пришел в 2004 году, коллектив работал как полиграфический центр, едва выживавший. Но именно на его базе Ильхам Алиев распорядился создать Научный центр “Азербайджанская национальная энциклопедия”, назначил меня директором и ответственным секретарем нашего редакционного совета. Я был новичок в этом деле и с ходу отправился к коллегам из Большой российской энциклопедии в Москву. Если бы не их помощь, работа бы сильно затянулась. Мы до сих пор плотно и конструктивно взаимодействуем. Одновременно я выяснил, насколько наше положение предпочтительнее. Они были на хозрасчете, месяцами не получали зарплату, а мы - бюджетники. Более того, у нас председатель Координационного совета Энциклопедии - президент республики, а у них - президент РАН. Большая разница. То, что во главе работы встал президент страны, дало нам колоссальные возможности! Когда потом я звонил в организации, министерства, комитеты, все откликались и старались помочь. Люди за честь принимали предложения участвовать в выпуске спецтома, гордились, что к ним обращаются. Мы быстро справились с составлением, редактированием, а потом и переводом... Вот тогда я и понял, какая это важная миссия ученого - быть еще и просветителем для своего народа.

- “Азербайджан” на азербайджанском был выпущен в 2007 году, а на русском и английском?

- Спустя пять лет издали на русском. Причем том стал объемнее на сотню страниц, ибо впитал произошедшие за эти годы события. Сейчас готовимся к изданию на английском языке. Одновременно на алфавитной основе мы составляли словники для универсальной энциклопедии. Заделом послужила Азербайджанская советская энциклопедия, но она была, как все в СССР, сильно политизирована. Из ее 10 томов мы выбрали порядка 30 тысяч терминов, а у нас в общем словнике 120 тысяч. Наши специалисты занимались этой работой около трех лет. Обсуждали, отбирали. Словник каждого тома публикуется отдельно, имеет свой цвет, чтобы обозначить зону ответственности редакции, которая его готовила. Огромный скрупулезный труд, в котором задействовано 120 сотрудников нашего Научного центра. Они не просто корректируют написанное автором, но часто сами делают основу статьи, используя все известные проверенные источники, в том числе подбирают иллюстрации - колоссальный объем работы. Иногда мы сидели до 4-5 утра, чтобы выполнить ее поскорее. Несколько раз по этому поводу встречались с президентом нашей республики, он считает создание энциклопедии делом государственной значимости. Когда спецтом был готов, у нас не было средств для его достойного издания, я обратился к Алиеву - и он выделил деньги из Президентского фонда, а правительство дало мне право чуть ли не на миллион манат подписать контракт с немцами. Спецтом печатали в Германии. Красивый получился, отличные иллюстрации. Для особых случаев - с золотым обрезом. Президент дал распоряжение напечатать еще 25 000 экземпляров каждого тома, чтобы бесплатно отправить в библиотеки, министерства, ведомства, комитеты и комиссии Милли Меджлиса (парламент Азербайджана). А стоимость каждого - не меньше 100 евро. Беспрецедентный случай, когда глава государства уделяет просветительству такое внимание.

- Кстати, тяжко ученому точные знания переводить на доступный окружающим язык и при этом?..

- Не впадать в примитивизм? Первое время трудно очень было. Но нашлись работники, которые еще трудились над азербайджанской частью БСЭ, они сильно помогли. Правда, были упреки - недостаточно полно изложено. Но мы возражали: это написано для любого читателя, не для академика, а просто для гражданина, которого ты остановишь на улице. Ну а если скрупулезно, то есть методические указания для составления энциклопедических очерков, там четко описаны требования. Плюс у нас есть пример энциклопедий - Большой российской, Брокгауза и Эфрона, Британики, Иракской, Турецкой... Подходы примерно одинаковы, хотя, конечно, немецкий Брокгауз отличается от американской Британики. Первый опирается на науку, во втором встречаются поверхностные суждения. И БРЭ, и БСЭ брали за модель Брокгауза, что, на наш взгляд, предпочтительнее и надежнее. Мы обращаемся к опыту БСЭ и БРЭ, считая его образцовым. Иногда даже заимствуем...Что? Скажем, биографию какого-нибудь нобелевского лауреата.

- Вернемся к науке. Что помогает вам, Тофик Муртузаевич, весной отпраздновавшему свой 75-летний юбилей, сочетать работу над энциклопедией с работой вице-президента НАНА и заведующего отделом Института катализа и неорганической химии?

- Привычки ученого и помогают. Я сын человека, который стал академиком Азербайджанской ССР в 42 года. В Химической энциклопедии о нас с ним есть общая глава. Так вот, по сей день у меня сохранилось ощущение, что он работал круглосуточно, вставал по ночам и писал статьи, монографии. При этом никому из своих детей он не навязывал свою любимую химию как научное направление. И я, и моя сестра, и брат сами выбрали химический факультет. Отец дожил до того дня, когда я в 32 года стал доктором наук, а сестра - кандидатом. Я защищал диссертацию в Москве, в Институте нефтехимического синтеза им. А.В.Топчиева АН СССР. Почему не в Баку? Дело в том, что председателем докторского совета по химии в Азербайджане был мой отец. Он-то мне и посоветовал ехать в Москву. Сказал: “Ты сам выполнил свою работу, знаешь ее досконально, поезжай, все будет хорошо”. И я поехал и защитился в том же институте, в котором в 1944 году состоялась защита его докторской диссертации.

- Защита прошла гладко?

- Не без курьезов. Когда я привез материалы диссертации директору института Николаю Сергеевичу Наметкину, он сказал, что на меня пришла анонимка из Баку. Мол, работу сделал не я, а Муртуза Нагиев, мой отец. Вот почему он послал меня к Владимиру Яковлевичу Штерну, крупнейшему в мире специалисту по реакциям окисления. Сказал, что если тот даст добро, тогда можно будет взять мою работу на рассмотрение. Штерн взял, потом был семинар, на котором присутствовали ведущие специалисты в области кинетики и механизма окислительных процессов практически из всех академических учреждений Москвы и где обсуждались многие аспекты диссертации, мне задали до полусотни вопросов, потом пришлось сделать некоторые уточняющие механизм дополнительные эксперименты. А во время защиты выступили замечательные оппоненты - кроме Штерна, еще и академик-секретарь Отделения общей и технической химии АН СССР Николай Маркович Эммануэль, а также известный ученый, профессор МГУ Клавдия Васильевна Топчиева. Штерн, отличающийся принципиальностью, в своем заключительном слове даже назвал предложенную мной элементарную реакцию “реакцией Нагиева”. Говорят, это был второй случай, когда он сделал такое “именное” предложение.

- А если продолжить тему науки. Вы заведуете в Институте катализа и неорганической химии НАНА отделом когерентно-синхронизированных реакций окисления. Можно человеку, далекому от физической химии, объяснить, чем вы там занимаетесь?

- Попробую. В химии есть теория сопряжения химических реакций. Я развил ее и назвал когерентно-синхронизированной. Это только в школьных учебниках большинство реакций идут каждая сама по себе, обычно последовательно. А в жизни везде химическая рециркуляция. Это когда происходит многократное повторное возвращение непрореагировавшего сырья в технологический процесс. Теория эта разработана моим отцом академиком Муртузой Нагиевым. Она дает возможность обходить кинетические и термодинамические ограничения реакций, проводить их с максимальной скоростью, с полным превращением исходных веществ в конечные продукты. Особенно впечатляет это в биохимических реакциях, где участвуют ферменты, объединяющиеся в ансамбли. Из-за этого, скажем, две реакции одного процесса происходят одновременно и согласованно (когерентно) взаимодействуя. Первая реакция влияет на вторую, а вторая отзывается на первой. Обычно в химическом сопряжении этого взаимовлияния не рассматривали, а я изучил процесс и пришел к выводу, что в ансамблях ферментов каждый участник “заточен” на определенную реакцию. Если разобраться на какую и как, можно научиться регулировать скорости реакции и перенести это умение в производство.

Например, в промышленности мы сначала получаем этан, потом его дегидрируем в этилен. И только после этого приступаем к полимеризации, чтобы синтезировать полиэтилен. А в живой клетке из этана сразу получили бы полиэтилен потому, что биохимические процессы происходят почти одновременно и согласованно. Как так? Я заметил экспериментально, как только в ансамбле ферментов, обычно находящихся на клеточных мембранах, один образует новый субстрат, остальные мгновенно узнают об этом и начинают его использовать в своих интересах. Все как в жизни. Первичная реакция, благодаря синтезу активных интермедиатов, ускоряет вторичную реакцию, так как они расходуются на нее. При этом накопление первичного продукта в системе уменьшается - ведь часть его тут же тратится на вторую реакцию. Если в будущем использовать эту идею когерентной синхронизации в промышленности, не придется делить процесс на отдельные химико-технологические этапы, а можно будет сразу получать желаемый продукт в одном реакторе с помощью ансамблей катализаторов.

- Заманчиво, но, видимо, крайне далеко до реализации?

- Как сказать. В Томском госуниверситете занимаются получением циклогексанона из циклогексана. Выход - пара процентов от объемов используемого вещества. Недавно научились доводить результат до 3,5 процента, чем жуть как гордятся. Об этом нам рассказал их сотрудник, азербайджанец по происхождению Эльдар Дахнави, когда приезжал в отпуск на родину. Я ему сказал, что получаю минимум 10 процентов. Он, по-моему, засомневался. Тогда я вызвал аспиранта, попросил продемонстрировать процесс. На следующее утро Эльдар Мусаевич сам загружал циклогексан и увидел, как работает синтезированный нами, правда в США, биометрический катализатор. Получилось на выходе почти 12 процентов целевого продукта. Дахнави - химик-технолог - был в восторге, тут же связался с заведующей лабораторией каталитических исследований Ольгой Водянкиной. Теперь осенью они должны приехать, будем вместе с томичами работать. Понимаете, черпая идеи из ферментативного живого катализа, можно создать интересные модели для промышленности. Проблема в том, что обычно ферментные системы функционируют, когда концентрация веществ в них невелика. У нас в крови, например, присутствует в низких концентрациях более тысячи всяких соединений. Ферменты легко выбирают из них те, что им нужны. Но в промышленности какой смысл организовывать селективный процесс, обещающий на выходе крохи желаемого продукта? А как только пытаешься изменить закладку, чтобы получить целевой продукт в больших объемах, фермент отказывается работать. Задача, создавая модель нового ферментного ансамбля, придать ему лучшие свойства как ферментативного катализа, так и обычного, то есть получить биометрический катализатор.

Но чтобы увидеть подобное реализованным в промышленности, мне кажется, нужно быть бессмертным. Капиталисты, которые извлекают выгоду из старого процесса, всячески блокируют внедрение нового. Очень трудно создать инновационную технологию, но еще сложнее найти мощного инвестора, довести технологию до ума и внедрить в массовое производство. Трудно и там, где у страны мало денег, и там, где много.

- Всю жизнь, мы слышали, вы успешно сотрудничали с зарубежными учеными. Как получилось, что не уехали из Азербайджана? Жизнь и по сей день не так уж легка в науке...

- Буду честен: я жил в семье, где умели интеллектуально трудиться, где бывали лучшие представители мировой науки, я не раз встречался с нобелевскими лауреатами - у них дома и в лабораториях, работал с ними. Я в 32 стал доктором наук, в 42 - был избран членкором Академии наук нашей республики, через 13 лет - академиком. В 1989 году несколько месяцев вел исследования в Швеции, в отделе известного ученого-органика Сало Грановица. Кстати, он с конца 1980-х до самой смерти был председателем Нобелевского комитета по химии. Последние 12 лет к академическим возможностям прибавился размах энциклопедии. Эта работа сильно расширила мой кругозор и углубила представления о действительности. Я постоянно встречаюсь со многими интересными людьми, знакомлюсь с публикациями. В научной работе это позволяет вам приподнимать планку еще выше, чем когда вы идете только своей исследовательской стезей. А имея возможность выезжать на конференции, влиять на некоторые аспекты своей научной деятельности... Словом, я прожил очень интересные годы. Хотя часть из них пришлись на эпоху перемен и даже на войну. Я помню очереди за хлебом, общую тревожность, помню, хотя был ребенком, великую радость Победы, салюты. Жизнь складывалась из разных событий и ситуаций, но в целом удалась: дерево посадил, и не одно, дом построил, ребенка вырастил - дочь также стала ученым-химиком. Я всю жизнь был поглощен любимой наукой, никому не завидовал и не мстил. Одним словом, оказался в своем времени на своем месте и, как говорят в России, сгодился там, где родился. Зачем куда-то уезжать? У меня на Родине еще тьма дел.

Галина АЛИЕВА

и Елизавета ПОНАРИНА

Фото Николая СТЕПАНЕНКОВА

www.poisknews.ru