Национальная Академия Наук Азербайджана

В дни празднования 70-летнего юбилея Национальной академии наук Азербайджана мне довелось познакомиться с академиком Ибрагимом Гулиевым, вице-президентом НАНА. Разговор быстро вышел на тему, волнующую всех ученых бывшего Союза: что необходимо предпринять, чтобы ученые работали с высокой отдачей, а результаты их труда делали жизнь населения благополучнее и достойнее?

По мнению И.Гулиева, надо честно оценивать исторические процессы и делать из них выводы. Практически четверть века пролетела с момента распада Союза. Для науки почти всех постсоветских государств это были крайне трудные времена. 

- В Азербайджане первые пять лет было совсем не до науки, лишь бы сохранить страну, - вспоминал Ибрагим Саидович. - Но тогда еще не успели распасться научные школы, в глазах общества профессия ученого была еще престижной, статус имел высокую социальную привлекательность. Затем период хаоса сменился попыткой реформировать науку. Причем во всех странах СНГ науке предъявили претензию в отсутствии отдачи. Модно стало сравнивать наши результаты с зарубежными, решили, что, если по-западному передать фундаментальную науку университетам, то это будет панацея от всех бед.

- В этом есть логика: молодые умы скорее проявляют нестандартное мышление...

- В этом копирование модной модели. В данный период - западной. А они в мире есть разные. Успешные функционировали с поддержкой государства, с его заказами. Все развитие науки в послевоенные годы определялось противостоянием СССР и США и стремлением государств обеспечить свою безопасность. Когда сделали атомную бомбу, поняли, что фундаментальная наука дала возможность создать сверхоружие, а глубокое исследование вещества обеспечило массу прикладных аспектов. Тогда зарплату ученым подняли в два-три раза, им давали лучшие квартиры, создали специальные места отдыха, строили новые институты... Быть физиком стало модно. В науку шли самые талантливые люди, сильные духом - пассионарии. Там была ясная цель, и это было интересно. Что бы потом ни говорили о небольших успехах советских ученых, мы на их достижениях, разработках продержались после распада Союза лет 15-20 минимум. Например, в Азербайджане “Контракты века” - договоры о разработках нефтяных и газовых месторождений с зарубежными компаниями - были заключены по результатам геологоразведки советского периода. И не все они еще разработаны...

А потом наступил период поиска виноватых в том, что неважно живем. Первым досталось политикам всех мастей, потом пришел черед ученых и инженеров. Статус их стал размываться, зарплата падать ниже некуда, а нападки вылились в попытку реформировать науку, не поддерживая ее финансово, не обеспечивая свободу мышления. И тогда все качнулось очень сильно. Я был в АН Казахстана, когда ее реформировали. Я был в АН Туркмении, когда ее запретили, сейчас пытаются восстанавливать. Академию Грузии полностью передали университетам - и что, добились выдающихся успехов? Украинская наука переживает сложные времена, и вообще сохранилась потому, что академик Патон жив. Если Патон уйдет, их тут же примутся реформировать по всем направлениям. Академия Молдавии тоже не в лучшей ситуации. Белоруссия и Азербайджан - на мой взгляд, удачные примеры сохранения науки. В Белоруссии с самого начала сохранили базовую тяжелую промышленность, сберегли старую структуру АН. Обеспечили ее институты заказами от промышленности, сельского хозяйства, из-за рубежа. Денег у них не так много, чтобы высоко держать эту планку, но у них очень много контактов с ведущими институтами России. Лукашенко там все подчинил цели - выживанию страны. Я считаю, что у них там и фундаментальная, и прикладная наука может быть лучшая на территории СНГ. Я не сравниваю с Россией. У науки РФ и масштабы, и задачи сверхдержавы. Она обязана держать “оборонку”, космос в ущерб остальным направлениям.

Реформа же РАН, с моей точки зрения, крайне неудачная получилась. И там еще много всяких сюрпризов. Хотя ведь все руководители, приходя к управлению государством, твердят о приоритете науки, инноваций, технологического развития... То есть о вещах, без которых государства ты не вытянешь. Но между людьми, которые в управлении страны на самом верхнем этаже, и обществом есть толстая прослойка чиновников, просто не понимающих значения науки в силу своего низкого образования.

- Бросьте, большинство из них училось за рубежом, имеют сертификаты, степень MBА.

- Они - менеджеры, а не ученые, там нет базового технического образования, да и кругозор ограничен, нет понимания основных ценностей жизни, которое было в Советском Союзе. У нас АН тоже была на грани полного исчезновения, пресса отрывалась, виня ее во всех бедах. Но когда вернулся Гейдар Алиев, первая организация, которую он посетил, была Академия наук. Он заявил, что АН остается национальным достоянием и вне зависимости от экономической ситуации мы ее сохраним... И вал обвинений иссяк. Но тогда денег не было, и АН продолжала распадаться уже естественным путем. Одни - математики, физики - уехали преподавать в Турцию. Другие, не имея возможности обеспечить семье нормальную жизнь, подались в бизнес. И поскольку люди умные, он у них получался. Это был массовый отток как у нас, так и у вас. В Азербайджане к лучшему ситуация стала меняться, когда заработали “Контракты века”. Страна получила от нефтяных денег хорошие транши, на них в НАНА закупили оборудование, стали ездить в командировки. Но базовые ценности: мораль, этика - сильно пострадали. Рынок это все размывает, восстановить очень сложно. За десять с лишним лет были разрушены имеющиеся научные школы, а мировая наука ушла вперед.

- Ну вот ученым и предлагают поднапрячься, объединиться, догнать, изменить управление наукой...

- Реформа РАН - результат плохого управления. Не чиновник должен оценивать труд ученого, а само научное сообщество. Как в гамбургском счете. Нельзя кризисным управляющим доверять рулить исследованиями, что бы они ни обещали. В России, у нас, вообще в СНГ на государственном уровне нужно бережнее относиться к научно-технической элите. Когда американцы после войны поняли, как важны ученые, они стали собирать их по всему миру. А от нас, из бывшего СССР, их не просто бездумно выпустили, их вытолкали хамским к ним отношением. Потом опомнились, но не до конца: вот уже 10 лет наш парламент не может принять Закон о науке - говорим, дорабатываем, а разрыв с мировой наукой увеличивается стремительно.

- Закон сократит разрыв?

- Он помешает чиновникам интерпретировать указания президента. В государствах, как у нас с вами, где огромна роль первого лица, важно, чтобы между ним и народом, в данном случае - научным сообществом, не вспухала чиновничья прослойка, перекраивающая в своих интересах все благие начинания. Слой чиновников превратил общечеловеческие ценности в автомобили, деньги, недвижимость, а еще не в своей стране! Конкурс обогащения устроили, а потом во власть влезают... Первое лицо, при всей своей гениальности, не может знать обо всем и управлять всем, его должны окружать не ушлые советники, а умные консультанты... Когда Азиатским тиграм стало ясно, что лучшие умы разъехались, была принята специальная государственная программа, за своими учеными кинулись вдогонку по миру и многих вернули. А съезд научной диаспоры РФ оказался милой говорильней, потому что на уровне государства нет программы возвращения ученых. И лучшие российские умы предпочли остаться на Западе, где социальная система для них благоприятнее...

- Это песнь о бедных и богатых. Но ведь нельзя отказаться от науки даже не супердержаве. Скажем, без умной нефтедобычи Азербайджану достатка не видать...

- Сегодняшнее благополучие Азербайджана держится на том, что сделали ученые и инженеры в 1930-1970-е годы, открыв месторождения, составившие базовый костяк “Контрактов века”. Была специальная программа исследования Каспийского моря, у Академии наук было три научно-исследовательских судна. В 1986 году мы впервые на Каспии с питерским Институтом океанологии подняли на поверхность газогидраты, я сам держал на ладони газогидрат, что достали из жерла грязевого вулкана, и он горел! Тогда была эйфория: мы сделали инновационное открытие и понимали, что можем получать топливо в неограниченном количестве. Газогидраты - альтернатива всем будущим источникам нефти. Запасы в наших морях и океанах в тысячи раз превышают те, которые известны сегодня в залежах. Мы точно знали, что в СССР газогидраты есть в Каспийском и Черном морях, в Арктике! В 1988-м опубликовали данные в “Докладах АН СССР”. Планировали развивать эту работу, но в девяностые Союз рухнул. Каждый оказался сам за себя, мы потеряли все свои суда и возможность вести исследования в море. Тем временем по газогидратам были приняты Национальные программы в США, Канаде, Японии. В прошлом году Япония осуществила первую промышленную добычу газогидратов. И теперь нам, видимо, будет суждено покупать у них технологию. России, скорее всего, тоже. Это пример расплаты за неуважение к науке.

- Получается, если хотя бы сейчас возьмемся думать о будущем, то ученым СНГ надо объединяться? Выходить на совместные исследования?

- Конечно, надо делать общие экспедиции. Но там масса проблем политических: Азербайджан, Россия и Казахстан договорились, как разделить Каспий по границам наших стран, а Туркмения и Иран не подписывают соглашение. Тем не менее и Казахстан с Россией, и мы готовы вместе вести исследования. Каспий мог бы быть приоритетной программой для ученых Азербайджана и России.

- На словах готовы. Гранты границ не переходят, значит, наладить общие экспедиции трудно. Опять же нехватка судов специального назначения.

- В советский период аренда судов почти ничего не стоила. А сейчас все суда работают на нефтяную промышленность, аренда стоит от 10 до 25 тысяч долларов в день. Денег Академии наук на такое никогда не хватит. Объединять усилия надо. Четыре года назад президент И.Алиев издал указ о создании Центра по исследованию Каспийского моря. Прекрасно! Но на следующем этаже власти все застряло.

- Денег нет?

- Понимания чиновников, насколько это стране необходимо, и ответственности за исполнение принятого президентом решения. В НАНА Каспий исследуется десятилетиями. Но вновь созданное Министерство экологии и природных ресурсов хочет создать Центр у себя. Неграмотное распоряжение не дает довести дело до ума, опять надо дойти до президента, чтобы изменить ситуацию. Почему АН СССР функционировала успешно? Государство давало задание и, зная, что люди справятся, обеспечивало всем необходимым. Западный стандарт обеспечения науки: в США - 260 тысяч долларов в год на человека. В России - менее 20 тысяч, не больше, в Азербайджане - 8 тысяч. У нас финансирование науки 0,2% от ВВП, у Израиля - 4,3%. Я был в их Академии наук, как ей помогает диаспора за рубежом - целые институты дарит! Надо понять, что без денег, без повышения социального статуса ученого в обществе ничего не добиться. Пока большей частью ученые - воспитанники русских научных школ, надо опомниться. В СССР был Каспийский комитет, вместе работали, делали открытия, издавали книги. Сейчас цена на нефть пошла вниз, может, это заставит задуматься о совместных проектах...

- Так газогидраты - это тоже углеводороды. А кроме них есть темы, интересные и Азербайджану, и России?

- Конечно. Например, сейсмическая безопасность Кавказа. Мы уже составляем совместную программу с ИФЗ РАН. Да и Каспий - это не одна нефть, но и уникальные, ни на что не похожие биоценозы. Есть общие темы по фармакологии - сообщества растений, которые растут у нас, годны для получения лекарств. А работы по ядам - извлечение из них компонентов, на основе которых можно делать препараты для лечения онкологии? Мы уже обсуждаем эту тему с Институтом биоорганической химии им. академиков М.М.Шемякина и Ю.А.Овчинникова Российской академии наук. Запустить не можем из-за сложностей выработки общего механизма сотрудничества. Ведем переговоры с РФФИ, может, получится совместный конкурс. Есть еще уникальное междисциплинарное направление. Это изучение битумных отложений. Примерно 200 тысяч лет назад битумные озера становились своеобразными кладбищами животных: те подходили попить и застревали в тяжелом густом нефтяном слое. Сегодня мы можем бурить, вынимать керн и по пластам реконструировать эволюцию живого мира планеты. Можем изучать его морфологию, на генетическом уровне проследить эволюцию бактерий, существовавших на Земле, исследовать воду, которая в пластах содержится, климатические трансформации. Эти фундаментальные исследования будут иметь международное значение, но сначала надо осознать их перспективность и найти на них средства. Может, где-то далеко есть более сильные партнеры по многим темам, но нам, соседям, надо, прежде всего, заниматься тем, что важно для наших народов, для будущего наших стран.

Елизавета ПОНАРИНА

poisknews.ru